[untitled]

Автор: storm_petrel

Переводчик: Heidel

Конспиративный дом ЦРУ в Ресифи это старое, узкое здание, расположенное на боковой улице рядом с площадью Сан-Педро. Многолетняя грязь покрывает стены, а линолеум в углах истерся до дыр, потому что это не более чем место для нескольких часов сна и ожидания эвакуационного самолета. Нелегальные птички приземляются в рассветном полумраке и снова взлетают, не имея никакого разрешения. Дженсен, сидя на тонком матрасе на старой металлической кровати в спальне на третьем этаже, взламывает новые шифры одной из периферийных баз данных ЦРУ. Просто потому, что это хорошая практика - знать, как взломать систему защиты, отыскав в ней лазейки, и потому, что Даниэль Ковальски из отдела Сетевой Безопасности каждый раз ссыт кипятком. Это занятие действует успокаивающе и практически не требует умственных усилий, и Дженсену не приходится задумываться о том, что его пальцы дрожат над клавиатурой.

Он уже понимает, что его ждет очень хуевая ночь, поэтому он рано поднялся в спальню – а, фактически, спрятался здесь ото всех. И он знает, что Клэй видит его насквозь, когда он так поступает, знает, что Клэя не вводят в заблуждение его бесконечная болтовня, его всё более и более дерганные жесты, недо-улыбка, которая, появляясь на губах, не затрагивает выражения его глаз. Но Клэй хороший начальник, лучший командир, который когда-либо был у Дженсена, и он знает, когда нужно отступить, позволяя подчиненному сохранить лицо…

На экране возникает белая линия прокрутки защитного кода, и Дженсен прогоняет его в двух окнах, позволяя пальцам порхать над клавиатурой, подбираясь к брандмауэру, потому что в противном случае ему не останется ничего кроме как думать о Кугуаре, о внезапных ярких брызгах крови на его затылке и том, как он вывалился через окно грузовика, будто тяжелый мешок.

Дженсен резко отставляет ноутбук в сторону и захлопывает крышку.

Похоже, Кугуар владеет каким-то страшным правительственным секретом психических способностей, потому что раздается тихий стук в дверь, и он стоит на пороге, обрамленный светом, льющимся из холла, словно мишень. Дженсен внезапно крайне рад тому, что в комнате темно, не считая серно-желтого света уличных фонарей, проникающего в комнату через окно.

Происходящее между ними не ново, хотя некоторое время ничего было, но Дженсен не знает, как он сможет выдержать сегодняшнюю ночь, когда все его грани слишком остры, слишком близки к поверхности его кожи. Но он может изо всех сил сопротивляться им, изобразить для Кугуара свою самоуверенную придурочную улыбку, потому что разная херня случается с ними каждую вторую неделю, и еще один почти-провал не сломит его.

Кугуар движется через комнату с той самой крадущейся грациозностью, которая всегда была ему присуща, неважно, был ли он едва не застрелен или нет. Кто бы ни дал Кугуару его прозвище – когда бы это ни было, - он, очевидно, был ссаным ублюдком. Дженсену так и не удалось вытянуть из Кугуара эту историю, даже во время той бесконечной, продлившейся всю ночь пьянки в Амстердаме с четырьмя канадскими девчонками, когда в конце концов они все оказались на крыше музея Ван Гога в…

… и именно поэтому он должен обратить внимание на Кугуара, потому что тот внезапно оказался совсем близко и прижал Дженсена к стене. Ладно, может быть, всё хорошо. Может быть, это именно, что нужно ему сегодня.

Так что он хватает Кугуара за футболку, притягивает к себе и грубо целует, кусая за щеку, и на секунду-другую кажется, что ему удалось застать Кугуара в врасплох. Но Кугуара ничто и никогда не может застать врасплох. Он всегда начеку и ни что не может повредить ему, но достаточно пули, выпущенной из мелкокалиберного оружия… Удачный выстрел, всего на дюйм с четвертью левее, и Дженсен, Рок и дебильная собачка Пуча, непрерывно болтающая башкой на приборной панели, с ног до головы оказались бы забрызганы его мозгами…

У Дженсен снова начинают трястись руки, и он опускает их вниз и прячет, крепче хватаясь за футболку Кугуара, и еще яростней целует его. Он отстраняется и пытается усмехнуться, стараясь не смотреть на аккуратные швы на затылке Кугуара. Это была работа Пуча, у него всегда намного лучше получалось штопать раны, чем у Рока или Клэя, которые будто мешки зашивали, да еще и вкривь и вкось.

Дженсен пытается выбросить эти мысли из головы, и отступает от стены, подталкивая Кугуара к кровати, потому что, блять, нет, нельзя так раскисать! Он в порядке. Кугуар в порядке. Через пару месяцев от раны останется лишь едва заметный шрам.

Дженсен натыкается на кровать, падает на нее и перекатывается на спину. Кугуар, который никогда не упустит такое очевидное приглашение, следует за ним, и Дженсен разводит ноги, освобождая ему место. Он исступленно целует Кугуара, и тот отвечает ему тем же, кусает за щеку, двигаясь вниз по шее, так, как они обычно начинают, с грубой борьбы за доминирование. Кугуар не боится использовать зубы и всегда одерживает победу. Дженсену никогда не удается избежать синяков.

Обычно это здорово, это фантастический способ провести долгий вечер, о котором после можно будет вспоминать еще день или даже целых три, но Кугуар сам по себе был важен для него еще до того, как они начали спать друг с другом. Скорее даже необходим так сильно, что Дженсен не хочет даже задумываться насколько, потому что в этом есть что-то огромное и пугающее, что-то, что не сможет причинить ему боль, пока он не придумает этому имя.

Но Дженсен знает, что это всё собачья чушь. Как будто это ему хоть немного сегодня помогло, как будто защитило хоть самую малость. Он распластан на спине, Кугуар крепко держит его запястья, и Дженсену приходится закрыть глаза и откинуть голову назад, чтобы Кугуар не увидел обнаженные эмоции на его лице. Дженсен знает, что стоны, вырывающиеся из его горла, совершенно неправильные, слишком несдержанные, слишком отчаянные, но он нихера не может с собой поделать. Он не может затолкать смятение поглубже в свою душу и не может избавиться от него, поэтому он крепко обхватывает Кугуара ногами и прижимается лицом к его груди. Он может справиться с этим, и завтра он будет в порядке, если сейчас просто справится с этим.

- Сделай это, - произносит он, задыхаясь. - Кугуар, ну давай, просто… блять, ну давай же, пожалуйста…

И блять, блять, что-то в его тоне заставляет Кугуара насторожиться, потому что он внезапно замирает абсолютно неподвижно. Дженсен зажмуривается, потому что всё это так глупо, ему двадцать шесть, он провел в армии почти треть своей жизни, но с этой херней он всё еще, блять, не может справиться.

Его снова сотрясает сильная непроизвольная дрожь, и он, как ни старается, не может совладать с собой. Блять, он должен был запереть дверь и вылезти на крышу, вместо того чтобы позволить Кугуару прийти к нему сегодня вечером.

- Эй, - грубым и низким голосом окликает его Кугуар. Он легонько хлопает Дженсена по щеке. - Посмотри на меня.

Темные глаза Кугуара серьезны и обеспокоены, но они становятся едва ли не несчастными, когда Дженсен наконец поднимает взгляд.

- Эй, - снова произносит Кугуар и своей большой ладонью обхватывает щеку Дженсена.

- Блин, - говорит Дженсен. Его голос слишком резок, и он пытается снова придать ему хотя бы близкое к нормальному звучание. - Блин, Кугуар, извини, дружище, может быть, тебе просто лучше уйти, я сегодня очень устал, но всё хорошо, завтра всё будет хорошо…

- Нет, - мягко произносит Кугуар и целует его.

И это так странно лежать на истрепанном матрасе в грязном старом конспиративном доме в его самом нелюбимом город в штате Пернамбуку, в то время как Кугуар склоняется над ним, нежно целуя его снова и снова. Дженсен пытается отстраниться, но Кугуар не дает ему сделать этого, придавливая его своим весом. Ничего подобного не происходило раньше, когда это была наполовину борьба, наполовину секс. Это больше похоже на предложение. И Дженсен, если хочет, может отклонить его.

Он не двигается и смотрит на Кугуара широко распахнутыми глазами. В темноте видно, что Кугуар слегка улыбается.

Позднее лунный свет проникает в комнату через узкую щель между занавесками. Кугуар медленно и размеренно поглаживает его по спине. До Дженсена уже давно никто так много не дотрагивался. Дом тих и спокоен, и каждое долгое прикосновение ладони и пальцев Кугуара словно миллиметр за миллиметром вытаскивает из него осколки шрапнели через его кожу. Это не так уж много, но постепенно ему становится лучше. Словно каждое прикосновение успокаивает его еще немного, и он чувствует себя все более и более умиротворенным.

Самое странное заключается, наверное, в том, что Кугуар всё еще здесь. Происходящее между ними всегда было только сексом и ничем более, и Дженсен, закрыв глаза, старается не допустить, чтобы чувство жалкой признательности овладело им. Он опустошен, а Кугуар все еще здесь. Он не знает, что это означает. Дженсен не слишком опытен в том, как следует вести себя после секса.

Кугуар опирается на локоть, его рука лежит на торчащей костлявой лопатке Дженсена. Дженсен лежит на животе, но поворачивает голову в ответ на негромкий звук, который издает Кугуар. Профиль снайпера четко прорисовывается в ярком лунном свете, и поэтому легко заметить, что его челюсть выпячена вперед, а выражение лица немного задумчивое. Под этим углом Дженсену не виден шов на его затылке.

- Чего ты хочешь? - мягко спрашивает Кугуар, наклоняясь к его уху так близко, что Дженсен чувствует его теплое дыхание. - Скажи мне?

Ответ на этот вопрос известен Дженсену уже несколько месяцев, но даже сейчас, в темноте, когда пальцы Кугуар рисуют линии между веснушками на его плече, ему трудно заставить себя признать это.

- Я хочу новый защищенный ноутбук серии F9 с пользовательскими фотоэлектрическими панелями, который видел в Токио в прошлом месяце, - говорит Дженсен, подпирая подбородок кулаком и не глядя на Кугуара, словно это может облегчить ему его задачу. - Я хочу прочитать новую книгу моей сестры. Я хочу подарить своей племяшке новые бутсы на день рождения, но не знаю, какой размер она сейчас носит. - Он переводит дух и поворачивается к Кугуару, но в последнюю секунду отводит глаза. – А еще я хочу, чтобы тебя больше не ранили.

Он не говорит: “Я не хочу, чтобы ты ушел”, потому что еще не готов произнести эти слова. Он не готов признать, что движется по орбите новых чувств, захваченный силой более мощной, чем гравитация.

Кугуар изучающее смотрит на него, склонив голову. Словно он слышит слова, которые Дженсен не произнес вслух. Словно безмолвие Кугуара может поглотить всю эту неразбериху, и Дженсен может улечься и дремать, пока не взойдет солнце. Может быть, он даже еще будет здесь утром. По крайней мере, он еще не ушел после всего.

Кугуар выдыхает тихий звук, наполовину смешок, наполовину что-то совсем другое.

- Ладно, - говорит он, и его рука возобновляет свое медленное движение, проводя линию по спине Дженсена.