Я всего лишь душа, чьи намерения чисты

Автор: storm_petrel

Переводчик: Heidel

Дженсен всегда был немного странным, поэтому Кугуару потребовалось несколько недель для того, чтобы осознать, что с ним что-то происходит. Заметить это было трудно, поскольку базовый уровень странностей для Дженсена, вероятно, по меньшей мере на порядок выше, чем у всех остальных членов команды вместе взятых - но тем не менее. Что-то не так.

Поначалу Кугуар думал, что, быть может, это просто стресс. Они неделями работали в полевых условиях без должного отдыха, и все были немного на взводе. Челюсти Клэя плотно сжаты, а морщинки вокруг его глаз стали немного глубже, вспыльчивый характер Рока с каждым днем все сильнее дает о себе знать. Пуч все чаще и чаще теребит обручальное кольцо, а Дженсен… ну что ж, вся неразбериха началась из-за Дженсена и его неуважения к личным границам.

***

Их "командный пункт" на границе Узбекистана едва ли заслуживает этого названия: это всего лишь несколько ржавых сараев, которые явно использовались, чтобы держать домашний скот. Судя по запаху, этими животными были козы – хватило четырех дней для того чтобы Кугуара заскучал достаточно сильно, что начал определять домашних животных по их запаху. Снайперы терпеливы по своей природе, ведь в их работу изначально заложен крайне высокий коэффициент мозговыносящей скуки.

Ему еще повезло, что он расположился по эту сторону долины, в отличие от Клэя, Рока и Пуча, которые вынуждены были довольствоваться палатками на скале напротив. Кугуар здесь потому, что тут ничто не закрывает линию огня на дорогу, которая ведет, как совершенно уверен их босс, к тренировочному лагерю группы, отколовшейся от "Аль-Каиды". Зная босса так, как знает его Кугуар, можно смело предполагать, что это также может быть тренировочный лагерь для военных собак.

Так проходит четыре дня, в течение которых не слышно ничего, кроме завывания ветра и гула бензинового генератора, и всё это сопровождается непрерывными комментариями Дженсена, и у Кугуара, будь он хоть сколько угодно по-снайперски терпелив, в конце концов начинает съезжать крыша.

На самом деле Дженсен - это какая-то машина, непрерывно генерирующая случайные фразы, это единственное возможное объяснение.

- Иисусе, да эти каналы связи сдохли. Ничего не движется, только пара грузовиков катается взад и вперед, и этот случайный парень, который все время попадает в кадр, как какой-нибудь придурочный двоюродный брат на свадьбе… и погляди-ка на это, оборудование работает с запозданием и со скоростью один кадр в секунду? В прошлом году я заплатил налоги, как ты думаешь, Дядя Сэм мог бы потратиться на кое-какие технические средства наблюдения получше, для того чтобы шпионить за теми, кто определенно не является террористами. Я имею в виду... господи, да их защитная система, это же полное дерьмо, эти ящики, вероятно, набиты нелегальной китайской порнухой, и если этот мудак, который торчит в кадре, в самое ближайшее время не пустится в пляс, чтобы, блин, меня развлечь, я охрененно разозлюсь…

Дженсен хватает пару ноутбуков, по одному в каждую руку, пересекает комнату, опускается на грязный пол в дверном проеме и устраивает их на своих коленях, словно двух младенцев. Кугуар подвигается, чтобы освободить место, когда Дженсен прислоняется к тонкой гофрированной стенке. Он наклоняется вперед, и его дыхание обдает теплом шею Кугуара. Снайпер игнорирует его, не отрывая взгляда от прицела своей винтовки, и погружается в почти что бессознательное состояние, где ни что не может потревожить его, где есть только окрашенный в зеленый цвет мир в окуляре прицела, а горизонт обозначен перекрестием линий…

Внезапно он вынужден вернуться к реальности, потому что Дженсен, всё еще продолжая разговаривать, практически залез на него, и он достаточно близко, чтобы Кугуар мог ощутить запах его кожи после четырех дней, проведенных в пустыне, достаточно близко, чтобы увидеть отдельные щетинки, пробивающиеся на его щеках. Кугуар понятия не имеет, какие нити в разговоре он пропустил за это время.

- …а потом мы узнали, что это воняла золотая рыбка, которая была в мешке пылесоса… и именно поэтому мне больше не разрешили заводить домашних животных, так что компьютеры были куда лучше… ты это слышишь?

У Дженсена, несмотря на все его непрерывные монологи, хороший слух. Машина, определенно не предназначенная для пустынных горных дорог, с нарастающей скоростью движется по дороге снизу из долины. Дженсен падает на локти и приближает губы к его уху так близко, что Кугуар едва не отшатывается.

- Клэй подает сигнал. Он говорит оставаться на позиции и ждать.

Они замирают. Дженсен заперт в пространстве прямо за его правым плечом, в то время как автомобиль, даже не замедляя хода, сносит ворота строения градом пулеметного огня и врезается в главное здание с таким ярким взрывом, что Кугуар вынужден отодвинуться от прицела. Он поднимает взгляд как раз в тот момент, когда спутниковые каналы связи на ноутбуках Дженсена мгновенно переходят от спокойствия до адской неразберихи. Голос Клэя трещит по рации, резонируя через помехи:

- Доклад… что, блять, это было?!

Дженсен усмехается, костяшками пальцев с силой пихая Кугуара в плечо:

- Ну, по крайней мере, это становится интересным.

***

После той заварухи в Узбекистане Дженсен внезапно начинает вести себя не так, как раньше, и Кугуар чувствует, что его спокойствие ослабевает. Ботинки Дженсена спотыкаются о его ботинки под столом, в грузовике они задевают друг друга плечами. Логика велит Кугуару вернуть всё на круги своя, убрать Дженсена из своего пространства, но это будет чересчур похоже на отступление и, кроме того, когда Дженсен находится на его странной новой орбите на расстоянии метра от Кугуара, он не притягивает к себе неприятности. Кугуару пришлось стрелять по шинам двух грузовиков, преследующих мотоцикл Дженсена, когда тот убегал из взорванного здания. Конечно, Дженсен только что прямо на месте взломал их серверы и удрал, прихватив с собой поддельные таможенные декларации, по которым перевозили партии героина, но Кугуар предпочел бы жить в мире, где он не должен устраиваться на краю скалы из оползающего песчаника и использовать одну из своих наихудших винтовок, чтобы прострелить шины двух мчащихся грузовых автомобилей, в то время как Дженсен мечется между ними взад-вперед, маленький, быстрый и уязвимый.

Тем не менее, постоянное осязаемое присутствие Дженсена начинает действовать на него, заставляет хотеть… чего-то. Он хочет, чтобы Дженсен убрался из его пространства. Он хочет, чтобы Дженсен оставался там, где он есть. Он хочет знать, в какую чертову игру Дженсен играет.

Месяц спустя Клэй, улучив момент, когда они со снайпером остались вдвоем в старом-престаром небольшом пассажирском самолете на взлетно-посадочной полосе какого-то заброшенного города в ста милях от Архангельска, припирает его к стенке.

- Ты не хочешь рассказать мне о том, что происходит между тобой и моей техподдержкой?

Кугуар может дать множество ответов. Начиная с того, что в мозгу Дженсена завелся какой-нибудь паразит, влияющий на его самоконтроль таким образом, что тот стал недостаточным даже для ребенка, и теперь Дженсен сваливает эти проблемы на Кугуара, потому что Пуч женат и ничем, кроме этого, не интересуется, а Рок, надо полагать, выпустит Дженсену кишки через двадцать минут капания на мозги. Кугуар останавливается на самом честном ответе.

- Ничего.

Клэй фыркает и бросает на него тот самый свой взгляд, который означает, что он мог бы высказать тебе всё, что он думает по поводу той собачьей чуши, которую ты несешь, но пока не делает этого, потому что хочет посмотреть, как ты выставишь себя еще большим придурком. Этот взгляд чаще всего бывает адресован Дженсену, и Кугуар не привык видеть его направленным в свою сторону.

- Разберитесь с этим, - это всё, что говорит Клэй. А затем Дженсен скачет по асфальту, и все улыбаются, как будто они в чертовом парке развлечений, а не на какой-то взлетно-посадочной полосе хрен знает где посреди тундры.

Кугуар чувствует, как что-то переворачивается в его груди.

***

Неприятности не любят происходить поодиночке: им от этого тоскливо, - вот почему Кугуар, придя в себя, обнаруживает, что он раздет догола и прикован наручниками к трубе в наполовину недостроенном жилом доме на окраине Рио. Глупые, глупые задания, их убежище обнаружили, а у него забрали шляпу. Кто-то за это поплатится.

Кусочек жесткой проволоки засунут в его резинку для волос, но руки вывернуты под неудобным углом, и достать его оказывается затруднительно. Труба за его головой шумит, и это мешает Кугуару сосредоточиться. Вода еще не подведена, так что труба не должны звенеть так сильно. У Кугуара уходит минута на то, чтобы распознать звуки, но у него есть все основания списать свою медлительность на сотрясение мозга.

Дзынь клац клац клац, дзынь клац клац клац, дзынь клац дзынь, дзынь дзынь клац… я здесь, Джи Джи, где ты?..

Дженсен. Грудь Кугуара снова сжимается. Он выравнивает наручники и начинает отстукивать одной рукой, другой постепенно извлекая проволоку из своих волос.

- Кугуар, этажом ниже, не могу двигаться. Ты можешь выбраться?

- Нет. Связан. Кто-то идет. – Пауза, и затем, - Кугуар, любл…

Раздается лязг, затем удар, как будто Дженсена кто-то резко отдернул, и пальцы Кугуара лихорадочно работают, распутывая проволоку, выдирая её вместе с волосами…

Снаружи доносятся шаги, и у Кугуара есть только короткий миг, чтобы вытащить проволоку и спрятать её в ладони до того, как дверь открывается и внутрь вталкивают Дженсена. На нём хотя бы остались трусы. Жизнь - несправедливая штука. Четверо вооруженных до зубов мужчин следуют за ним, толкают в угол и наставляют автоматы на них обоих.

Родригес, ублюдочный сукин сын, который втравил их в это дерьмо, смотрит на него сверху вниз, улыбаясь. На нем костюм стоимостью в штуку баксов, а в его галстуке поблескивает золотая булавка. В одной руке он держит очки Дженсена, а другой крутит шляпу Кугуара. Мразь, мразь, мразь. Дженсен стоит в углу на коленях, и его взгляд такой напряженный и жесткий, словно только благодаря силе воли он еще держит себя в руках.

Бугай, который стоит к Кугуару ближе всех, засовывает в кобуру свой пистолет и вытаскивает очень тонкий и очень острый нож. Родригес улыбается и каблуком своего ботинка что есть силы бьет по пальцам левой ноги Кугуара. Снайпер с шипеньем выпускает воздух сквозь стиснутые зубы. Дженсен, слава богу, не издает ни звука. Они оба понимают, к чему всё идет, и нет ни единого шанса, что дело не закончится кровавой бойней.

Родригес в достаточно спокойном тоне, особенно если учесть, что в качестве вступительного слова он только что сломал Кугуару три пальца, обращается к Дженсену.

- Ну что, теперь ты собираешься сказать мне, где ваш полковник спрятал документы на груз из Узбекистана? Думаешь, мне так легко живется? Думаешь, героин просто переправляется через таможни с милой улыбочкой? Нет, чтобы организовать этот маршрут из Афганистана, потребовалось слишком много времени, это стоило слишком много гребанных денег. Так что ты скажешь мне, где эта информация, или Диего будет кромсать твоего друга на кусочки до тех пор, пока ты не расколешься.

- Отсоси мне, - по-испански говорит Дженсен, и хотя акцент ужасен, голос его звучит твердо, и Кугуар внезапно испытывает желание обнять его и не отпускать несколько часов или дней. Учитывая ситуацию, в которой они находятся, этого, по всей видимости, не произойдет, но человек же может немного помечтать.

Невероятно, но тугой узел в его груди на миг ослабевает. Кугуар, с огромным трудом сохраняя видимую неподвижность, очень осторожно вставляет кончик проволоки в замок на правом наручнике, прямо за своей головой.

Ответ Дженсена отнюдь не сделал Родригеса счастливым. Он подает Диего знак подойти ближе, и этот нож... Кугуар старается не думать о ноже и осторожно двигает проволокой туда-сюда. Он старается не думать о ноже, пока не ощущает прикосновение холодной стали к своему лицу. Диего хватает его за левое ухо и дергает со всей силы.

Горячая струйка крови сбегает по его щеке, и, несмотря на головокружение, Кугуар мгновенно понимает, что внутренний хрящ разрезан, но не до конца, потому что Диего отпрыгивает, заслышав грохот, который раздается этажом или двумя ниже. Родригес, не сходя с места, поворачивается, жестом отправляет двух бугаев за дверь и с устрашающим видом оборачивается назад.

- Его правый глаз, затем левый, мистер Диего, и постарайтесь на этот раз не облажаться.

Диего крутит в руке скользкий от крови нож, и у Кугуара есть полсекунды, чтобы переглянуться с Дженсеном.

Он подмигивает.

Наручники расстегиваются, и Кугуар бросается вперед. В тот же миг Дженсен с воплем вскакивает на ноги, со всей силы врезается в другого охранника, сваливает его на пол, сдавливая ему горло, и колошматит об пол рукой, в которой тот сжимает пистолет. Родригес, трусливый ублюдок, выскакивает за дверь.

Затем Кугуару приходится сосредоточиться на Диего, здоровущем мужике, который пытается ударить его ножом. Ему удается два раза уклониться, но, господи, Диего чертовски быстр, поэтому Кугуар нагибается и с силой тыкает острым концом проволоки в его правый глаз.

Диего кричит, и бьет его по кровоточащему уху, и Пресвятая Матерь Божья, это больно. Он падает, Диего обрушивается на него и что есть силы наносит ему удар. Плечо Кугуара горит огнем, но он хватает нож в кулак и бьет раз, другой в окровавленный глаз Диего. Но этого недостаточно, Диего отскакивает и вырывает нож.

И, быть может, тут бы все и закончилось, если бы у Дженсена не оказался пистолет охранника. Он стреляет раз, другой, и Диего с двумя пулями в спине падает на Кугуара.

Его глаза залиты кровью, а сверху на нем лежит труп, но всё могло быть и куда хуже. Если он не умрет от потери крови в ближайшие десять минут, ему безусловно будет чем гордиться.

Дженсен внезапно оказывается рядом, стаскивает с него тело и с силой нажимает на кровоточащее плечо. На несколько мгновений у Кугуара темнеет в глазах, он слышит чей-то крик, и у него есть неприятная догадка, что это кричал он сам. Когда он немного приходит в себя, то слышит в коридоре шаги и голос Пуча, доносящийся все ближе. Дженсен наклоняется к нему, и в его глазах непонятное свирепое выражение.

- Ты, чертов придурок, Кугуар, если ты умрешь здесь, я здорово надеру тебе задницу.

А затем Дженсен целует его.

***

Когда морфин прекращает действовать, он приходит в себя на кровати в номере какого-то мотеля. Его плечо представляет собой одну пульсирующую массу боли, левая нога распухла, а швы на ухе дико зудят. Трубка импровизированной капельницы подходит к его руке, а пакет с жидкостью висит на вешалке для шляп. В следующий раз он будет требовать, чтобы его отвезли в настоящую больницу с настоящими врачами и настоящим больничными условиями, а не к Року с его весьма странными способами наложения швов. Ему удается повернуть голову, и он видит Рока и Пуча, играющих в карты у окна. Пуч замечает движение и в следующую же секунду оказывается у кровати.

- Кугуар, друг, рад тебя видеть.

Он приносит чашку с кубиками льда, за что Кугуар ему глубоко признателен. Заметив повязку на руке Пуча, он поднимает бровь. Пуч пожимает плечами.

- У Родригеса шпионы во всех приличных больницах и клиниках, нам просто повезло, что у нас в грузовике был комплект для переливания крови. Тебе влили пятьсот кубиков кровушки Пуча, так что можешь потом купить мне выпить.

Рок делает ему еще один укол морфина, и он вырубается прежде, чем успевает попытаться что-то сказать. Когда он просыпается снова, уже наступает ночь, и Клэй, развалившись, сидит в кресле, положив ноги на кровать, прямо Кугуару на колено. У Клэя широкие плечи и сильное туловище, и вдвоем им удается добрести до сортира так, чтобы у Кугуара при этом не разошлись швы.

Клэй поддерживает его над раковиной и слегка брызгает ему в лицо водой, пока Кугуар, пошатываясь, изучает свое отражение в зеркале. Он покрыт кровоподтеками, избит, и у него будет два новых шрама. И его поцеловал Дженсен.

Морфин помогает справиться с этой мыслью.

Они проводят в мотеле два дня, и большую часть этого времени Кугуар спит. Он пробуждается несколько раз, однажды видит Дженсена, но тот лишь на мгновение появляется в дверях, а затем уходит.

За последние месяцы это самый длительный промежуток времени, в течение которого он находится вне поля зрения Кугуара. Это заставляет нервничать.

Однажды, проснувшись днем, он обнаруживает, что его шляпа лежит на тумбочке, а его пальцы теплые, но из-за лекарств он словно в тумане, так что не может вспомнить, был ли здесь кто-нибудь.

Два дня спустя, во время долгого эвакуационного перелета, выясняется, что забытье может быть полезно, но несколько часов спустя самолет приземляется на островах Флорида-Кис, поэтому Кугуар не склонен вступать в конфликт. Он по-прежнему большую часть времени не осознает происходящего, а когда он по-настоящему приходит в себя, их команда уже находится в старом конспиративном доме ЦРУ в Ки-Ларго, позволив себе недельный отдых.

То, что они оказались в теплом месте, только к лучшему, потому что нога Кугуара по-прежнему слишком сильно опухшая, и он не смог бы натянуть на неё ботинок. Он не может должным образом надеть рубашку, поэтому сидит на крыльце дома, надвинув шляпу на глаза и подставляя солнечным лучам свое раненое плечо, в то время как Рок и Пуч плавают кругами в старом бетонном бассейне, Клэй все утро висит на телефоне, отчитываясь о выполнении задания, а Дженсен…

… его нигде не видно. Очевидно, потребуется устроить засаду.

Кугуар наклоняется к Року.

- Пойду в дом, посплю.

Рок вылезает из воды, хватает полотенце.

- За тобой присмотреть?

Кугуар качает головой и морщится, когда от этого движения натягиваются швы.

- Нет, всё в порядке. Просто буду спать.

Рок пожимает плечами и направляется к Клэю, который хоть всё еще и говорит по телефону, теперь откинулся в кресле, прижимая трубку к уху, а в свободной руке держит банку пива.

После яркого солнца во дворе дом внутри кажется прохладным и темным, и Кугуар плетется по коридору мимо кухни, на которой Дженсен, сгорбившись, сидит над своим ноутбуком. Он не поднимает взгляда, но Кугуар намеренно волочит неповрежденную ногу по старому линолеуму, обозначая свой путь. Его комната вдали от главного зала у подножия лестницы, и Кугуар оставляет дверь приоткрытой и устраивается на кровати ждать.

Это не занимает много времени. Он закрывает глаза и умышленно замедляет дыхание, когда дверь очень тихо открывается и кто-то проскальзывает внутрь.

Шаги тоже очень тихие, и если бы Кугуар не воспринимал крайне чутко каждый звук, каждое изменение в дуновении легкого ветерка, прегражденного кем-то, он бы пропустил тот момент, когда шаги замерли у его кровати и кто-то склонился над ним.

И да, Кугуара, возможно, и изранили на этой неделе, но он все еще чертовски быстр, так что он перехватывает запястье Дженсена в воздухе.

- Иисус Христос!

Глаза Дженсена широко распахнуты, каждая мышца в его теле напряжена, словно он готовится броситься бежать, поэтому Кугуар обхватывает ногой его колени и лишает равновесия, дергая на кровать. Дженсен вырывается, но Кугуар взглядом пригвождает его к месту.

- Теперь мы поговорим.

Дженсен нервно фыркает.

- А, обстоятельства изменились. Послушай, Кугуар, мне чертовски жаль, ладно? Я просто хотел убедиться, что ты в порядке, моя сестра очень расстроилась бы, если бы ты умер, она говорит, что нужно, чтобы за мной кто-нибудь приглядывал, и до сих пор ты справлялся с этим лучше всех…

Кугуар поворачивает его руку ладонью вверх и медленно проводит костяшками пальцев по линии жизни. Дженсен застывает, тяжело сглатывая. Похоже, он уже не собирается давать деру, так что Кугуар успокаивается.

- Вот теперь, - негромко произносит он. - Говори.

Даже под загаром и синяками видно, как Дженсен побледнел.

- Черт, мне очень жаль, это ничего не значит, я думал, что ты умрешь, я дико психанул из-за этого, и если ты отпустишь меня, клянусь богом, Кугуар, я клянусь, я никогда не вспомню об этом снова…

Если он оставит этот разговор в руках Дженсена, тот еще час будет по кругу повторять одно и то же, поэтому Кугуар решает, что пора поторопить события. Он неожиданно придвигается к Дженсену и целует его.

Технически, это второй их поцелуй, и, как это обычно и бывает, он не слишком хорош. Угол неудобный, щетина царапается, и Дженсен всё еще открывает и закрывает рот, как будто пытаясь говорить. Кугуар осторожно надавливает, тянет Дженсена вниз и целует его еще раз. Это странно, он никогда не хотел ничего подобного прежде, никогда не чувствовал влечение к другому мужчине, но так чертовски хорошо дотрагиваться до Дженсена, его грудь твердая и сильная под тонкой футболкой, и он тяжело дышит, словно собирается оттолкнуть Кугуара прочь. Но неожиданно он поднимает голову, и теперь они целуются так, как надо, горячо и классно, как будто таким образом они объясняются между собой, ничего не произнося вслух.

Это хорошо, это гораздо лучше, чем просто хорошо, Дженсен гладит руками его спину, словно не может прекратить прикасаться к Кугуару. Это обалденно, ведь уже долгое время никто не дотрагивался до Кугуара, не пытаясь при этом его убить. Дженсен внезапно переворачивается, садится и толкает Кугуара на постель, пока тот не раздвигает ноги, и стягивает через голову свою футболку. Кугуар целует его снова, затем Дженсен опускает голову и прижимается губами к краешку шва на впадинке под ключицей Кугуара и дышит на его кожу.

- Я никогда не говорил им, ничего, клянусь. Но после того, как ты едва не умер, клянусь богом, я разругался с ними со всеми.

Это, быть может, самые романтичные слова, которые кто-либо когда-либо говорил ему, и они могут дать весьма печальное представление о любовной жизни Кугуара, но он не может заставить себя беспокоиться из-за этого, потому что Дженсен прижимается к нему всем своим длинным теплым телом, и если он не шевелит своей левой рукой, то всё в порядке. Кугуар никогда не делал этого раньше но, черт возьми, он не отступит сейчас, и поэтому он опускает вниз руку и легонько проводит костяшками пальцев спереди по шортам Дженсена, где его член натягивает тонкую ткань.

По-видимому, для этого ему на самом деле нужны две работающие руки, потому что Дженсен задыхается и взбрыкивает, едва не спихнув его. Кугуару удается удержаться, сцепив руки вокруг шеи Дженсена и прижав его к постели. Дженсен издает непонятный звук и дергается вверх, его глаза широко распахнуты, он хватает воздух ртом.

- Чего ты хочешь, мм? Скажи мне, чего ты хочешь? - Кугуар наклоняется и прижимается губами к впадинке под ухом Дженсена, потому что ему вдруг захотелось прикоснуться ртом к его коже. Он слегка покусывает, просто потому, что может это сделать, а затем трется лицом о след от укуса, и его щетина царапает мягкую кожу. Дженсен стонет, отталкивая его назад.

Дженсен сглатывает, и, похоже, ему приходится прикладывать усилия, чтобы сохранять над собой контроль. Его рот влажный и припухший от поцелуев, а чуть ниже его уха краснеет маленькая отметка. Он выглядит восхитительно. Кугуар хочет укусить его снова, хочет оставить свои метки по всему его телу. Затем Дженсен медленно толкает его на спину и следует за ним вниз.

- Ложись, - низким голосом говорит Дженсен. - Я хочу…. Боже мой, я хочу…

Ему не удается договорить, но затем он оказывается на Кугуаре, одной рукой удерживая вес своего тела, а другой – ох, умные, умные пальцы, - расстегивая на нем джинсы. Дженсен гладит его ладонью через нижнее белье, и Кугуар чертыхается, снова вцепляясь в Дженсена.

- Нет, позволь мне, просто позволь мне… - способность говорить опять отказывает Дженсену, он целует Кугуара и стягивает вниз его джинсы и трусы, останавливаясь на миг, чтобы провести пальцем по головке его сочащегося смазкой члена. Боже, это так хорошо, и Кугуар на мгновение задумывается о том, чтобы опять поменять положение и стискивать Дженсена до тех пора, пока тот снова не начнет бессвязно лепетать. Но это шоу Дженсена, и поэтому Кугуар остается внизу и, прикрыв веки, разгоряченным взглядом смотрит, как Дженсен встает и, извиваясь, избавляется от своего белья, его худые бедра двигаются вперед и назад, его член длинный и гладкий, капелька смазки выступает через щель на головке. Он подносит руку ко рту и одним длинным влажным движением проводит языком по ладони и пальцам. Возможно, Кугуар никогда не делал этого раньше, но у Дженсена есть кое-какие идеи. Дженсен опускается вниз, выравнивает их бедра и своими длинными пальцами обхватывает их члены.

Кугуар закрывает глаза и выдыхает тяжело, в опасной близости от стона. А потом ему приходится открыть глаза, потому что Дженсен прямо над ним, его рука движется по их членам. Она горячая и скользкая, и Дженсен отрывисто дышит, крепко зажмурив глаза.

И это должно казаться странным, но это Дженсен, Дженсен, чьи руки на его теле, Дженсен, который нескольких месяцев крутился вокруг него, Дженсен, ради которого он мог бы умереть, Дженсен, который внезапно начинает вызывать бездну чувств. Кугуар уже близко, поэтому он просовывает руку в узкое пространство между их телами и переплетает свои пальцы с пальцами Дженсена.

- Посмотри на меня, - говорит он, и звук собственного голоса - низкий, полудикий рык, – почти ошеломляет его. - Дженсен, посмотри на меня.

Дженсен открывает глаза и этим доводит Кугуара до кульминации, он толкается в ладонь Дженсена раз, другой, а затем кончает, сильно и горячо, в промежуток между их телами. Интенсивность чувств заставляет его обхватить Дженсена ногами, и вспышка боли в забинтованных пальцах делает ощущения только еще сильнее.

Когда он откидывается назад, Дженсен зарывается лицом в его здоровое плечо, безудержно двигая бедрами.

- Кугуар, Кугуар, боже мой…, - произносит он и кончает, изливаясь на их руки, а его дыхание рваными вздохами обдает кожу Кугуара.

Несколько мгновений он остается неподвижным, и Кугуар здоровой рукой поглаживает его по коротким волосам на загривке. Затем Дженсен издает негодующий звук.

- Ты, скотина, я бегал за тобой месяц за месяцем, на что ты рассчитывал, приберегая все это до того момента, когда ты едва не умер? Потому что это на самом деле очень хреново, скажу я тебе, и ты мог бы избавить меня от очень многих душевных страданий и мучений, если бы три месяца назад ты просто прыгнул на меня в том проклятом козьем хлеву.

Ну, в ретроспективе вещи кажутся куда более очевидными, вот только проку от этого ноль. Он вспоминает каждый взгляд, каждое оставшееся незамеченным прикосновение, последнее сообщение, отстуканное Дженсеном перед тем, как его поволокли прочь, и мысленно содрогается. Ретроспектива, совершенно верно.

Тем временем Дженсен все еще продолжает говорить:

- …и Клей сказал, что он не будет спрашивать, поскольку я никогда, никогда, никогда ничего ему не говорил, и что если я все испортил для отряда, я должен иметь смелость самому разобраться с этим, и Пуч неделями смеялся, а Рок потянул бы себе шею, если бы немного старательнее делал вид, что ничего не замечает…

- Я не знал, - говорит Кугуар со всей возможной честностью. - Я на самом деле не знал. Ты никогда не говорил.

Дженсен выглядит огорошенным.

- Я никогда не говорил? Извини, ты меня вообще знаешь? Я как бы в основном надеялся, что ты заметишь, как я изнываю по тебе, мудак ты такой! – резко выкрикивает Дженсен, но его запал проходит, и в конце фразы его голос слегка дрожит.

Кугуар целует его. Это очень эффективный способ заставить Дженсена замолчать. Когда они прерываются, чтобы некоторое время передохнуть, Кугуар пожимает своим здоровым плечом:

- Я никогда прежде не был с мужчиной. Я никогда не думал об этом.

Пока Дженсен безмолвствует, Кугуар шарит вокруг в поисках отброшенной футболки Дженсена и вытирает с их кожи сперму, потому что она уже начинает подсыхать и стягиваться. Дженсен издает негромкий звук, когда он задевает его все еще чувствительный член, и Кугуар запоминает это наряду со всем остальным, для того чтобы потом тщательно исследовать. Он захватывает край простыни и тянет её, пока она не прикрывает их бедра. Он прижимает голову Дженсена к своей груди и кладет руку на ямку на задней стороне его шеи.

- Спи, - говорит Кугуар, а затем добавляет, как запоздалую мысль: - Это плохая идея.

- Ты шутишь? - говорит Дженсен, и кожа Кугуара слегка приглушает его голос. - Это отличная идея. Это чертово дело всей моей жизни.

- Это плохая идея, и закончится всё черт знает чем.

- Не-важ-но, не-важ-но, - нараспев произносит Дженсен и почти же сразу засыпает.

Плохая идея, плохая идея, но Кугуар действительно не может заставить себя беспокоиться об этом. Он поглаживает шею Дженсена и просто дремлет.